принцип работы, история возникновения, как правильно проехать
Что такое турбоперекресток? Турбоперекресток — это один из видов кольцевых развязок: круговых перекрестков или кольцевых пересечений. Что-нибудь поняли?! Мы тоже. Но начнем по порядку.
Кольцевое пересечение — это перекресток, на котором проезд автомобилей организован вокруг искусственного островка, согласно несколько других правил его проезда нежели стандартных правил проезда перекрестка. Движение по кругу, по часовой стрелке, в странах с левосторонним движением и против часовой — с правосторонним. Но правило правой руки на кольце не действует в обоих случаях, то есть приоритет имеют автомобили уже находящиеся на кольце.
Как и все другие, прочие элементы организации дорожного движения, круги появились не от хорошей жизни или полета свободной мысли дорожников, но по жесткой необходимости обеспечить безопасность автомобилей и их водителей. Задача была исключить по максимуму предпосылки к столкновению автомобилей на прямом перекрестке двух, особенно равнозначных дорог.
Однако первый круговой перекресток появился во Франции, вокруг Триумфальной Арки, возведенной в 1901 году на перекрестке двух основных улиц Парижа — Елисейские поля и Авеню Клебер, совсем не для упорядочения плотного гужевого движения центра города. Наоборот — это самостоятельно возникшее на площади, вокруг арки, круговое движение навело на мысль об организации безопасного проезда перекрестка нескольких улиц, стекающихся к одной точке.
А вот первое кольцевое пересечение, действительно призванное организовать автомобильное движение, появилось уже в 1904 году, естественно в Нью-Йорке, в Америке, вступившей к этому времени в эру тотальной автомобилизации. Количество недисциплинированных и просто неграмотных водителей, устоявшихся единых правил дорожного движения, приводили к нескончаемому числу автомобильных аварий, человеческих жертв.
Рост числа аварий, особенно на перекрестках улиц и дорог, заставляли городские власти искать пути их сокращений.
Так на дорогах появились светофоры, лежачие полицейские, знаки, ограничивающие скорость движения, пешеходные переходы, круговые перекрестки и многое другое известное нам сегодня, ограничивающее скорость движения автомобиля, обеспечивающее безопасность пешеходов.
Зачем нужны турбоперекрестки
Две основных функции любого кольцевого перекрестка, кольцевой развязки — это ограничение скорости движения и снижение вероятности столкновения автомобилей. Даже столкновения автомобилей на кольцевых развязках происходит с меньшим ущербом, потому-что происходит по касательной. По статистике полицейских властей, количество аварий на круговых перекрестках в восемь раз меньше, чем на обычных, даже оснащенных светофорами. Вторая, важная функция — оптимальное распределение потоков движения, расходящихся в разных направлениях из одной точки. Потоки, по возможности, не должны пересекаться и останавливаться, ожидая своей очереди на проезд.
Ощутимая экономия столбов и проводов для светофоров, самих светофоров, числа обслуживающих бригад и электричества.
Но мировая автомобилизация вносит свои коррективы в организацию дорожного движения и обычные кольцевые пересечения перестали удовлетворять города, встающие в пробках на улицах, перекрестках, включая кольцевые. Потребовались годы экспериментов для модернизации самой организации движения по кольцу, движения без пробок и блокирования кольцевых перекрестков.
Так появились турбокольца, турбоперекрестки.
Турбокольцевой перекресток: принцип работы
Попробуем на словах объяснить, что это такое на классическом примере пересечении двух дорог. Организуется кольцо просто и может быть переделано в турбо из обычного. Для этого меняется принцип разводки автомобильных потоков и разумеется разметка полос. Так например из крайне правого ряда вы сможете только повернуть направо в ближайший справа выезд с кольца. Для проезда прямо водителю надо будет занимать среднюю полосу движения. С этой полосы разметка разрешит ему движение только на второй, по ходу, выезд с кольца.
Для схода с кольца через третий и четвертый выезды — надо занимать левый ряд.
Там, где это возможно, сплошные полосы будут подкрепляться бордюрами и «островками безопасности» для препятствия перестроению. Перестроение из ряда в ряд на самом кольце запрещено или крайне ограничено. Водителям, перед въездом на такое кольцо, надо быть особо внимательными и продумать свой маневр и перестроение в полосе заранее, чтоб попасть именно туда, куда собирался поворачивать.
Это описание стандартного «идеального» турбокольца. Реальный трафик заставляет дорожных проектировщиков придумывать всевозможные новые варианты разделения и направления потоков движения на кольцевых перекрестках, совмещать их с развязками на втором уровне или загонять под землю. Чем больше машин на дороге, тем сложнее становятся схемы движения.
Обычные кольца тоже получат широкое распространение на второстепенных дорогах и улицах малых городов, дорогах между городскими кварталами и внутри кварталов.
Кольцевыми перекрестками будут замещать перекрестки обычные, что позволит отказаться от светофоров, сократить число аварий, ночных аварий на мигающий желтый, наездов на пешеходов. Причина сокращения аварий — вынужденное снижение скорости движения водителем на прямых участках дороги до 30 — 40 километров в час, как перед лежачим полицейским. Ну и экономия электричества на светофорах и рабочих часов обслуживающих их бригад тоже не последняя статья в городском бюджете.
По примеру Швейцарии, Италии, Франции круглую площадку, образующую кольцевой перекресток можно украсить скульптурой, инсталляцией, цветочной клумбой повысить привлекательность и эстетическое оформление наших улиц и дорог. Можно просто меркантильно выставлять рекламные стенды, опять же, в пользу городского бюджета.
Но самый выдающийся, самый красивый кольцевой перекресток построили власти Фарерских островов под дном океана, углубившись в скальную породу на 190 метров под уровнем моря.
Это кольцо организует движение в тоннеле, соединяющем три точки на двух островах. Местный художник и скульптор Трондур Патурссон украсил инсталляцией, собранной из своих произведений, подводную развязку, сделав из обычного кольца шедевр дорожной и подземной архитектуры.
Будем рады оказать вам консультационную поддержку и помощь в выборе необходимых вам изделий по всему списку каталога, их лучшего применения, монтажа и крепления. ПК «Технология» незаменимый помощник в организации безопасной и надежной работы автостоянок, подземных и крытых парковок, оборудования и товаров для проведения дорожных работ.
Всегда рады подсказать, помочь.
Обращайтесь!
-
По телефону +7 (495) 021-60-08
-
Заказав Обратный звонок
-
Отправив заявку по почте [email protected]
Читать онлайн «Круговой перекресток», Елена Гайворонская – Литрес
Моему поколению. Всем тем, кто в девяностых сумел не только выжить, но и сохранить себя
Предупреждение автора: несмотря на возможное сходство отдельных событий и персонажей, данный роман не является автобиографическим.
Выглянуло солнце. Нестерпимо яркое, почти весеннее. Еще утром валил снег, а сейчас все вокруг преобразилось, засияло, засветилось празднично, точно на заказ…
Я родом из полуподвала.
Самого что ни на есть настоящего. Жилище только называлось первым этажом. Окна нашей норы выходили на север, в них никогда не проникал солнечный свет, зато исправно вкрадывалась сырость. Просачивалась из лохматых кустов сквозь щели в рассохшихся оконных рамах, проползала по стенам, оставляя на обоях уродливые синие кляксы, похожие на гнойники, карабкалась на потолок ванной, оседала там склизким черным грибком. Сырость не покидала квартиру даже в отопительный сезон, когда еле теплились батареи. Тепло поступало с чердака, змеилось по поржавелым трубам пяти этажей и, пока добиралось до полуподвала, иссякало в пути, нам перепадали его жалкие остатки. На зиму мама заклеивала старые кособокие рамы, но ветер все равно проникал сквозь поролон и бумагу, гулял от стены к стене, так что приходилось спать под тремя одеялами, днем носить теплые рейтузы и делать уроки в перчатках. После того как к соседям пробрались воры, родители поставили на окна решетки, получилось совсем грустно, похоже на тюремную камеру, и я уже не могла влезать в окно, если забывала ключ.
Я росла настоящим дитем подземелья. Тонкой и бледной, болезненной, вечно простуженной, кашляющей и хлюпающей носом. Умудрялась цеплять мыслимые и немыслимые детские хвори по нескольку раз в месяц. Со мной сидел дед Георгий, чьи представления о дошкольной педагогике были весьма относительны. «Что нужно ребенку для нормального развития? – спрашивал он и сам себе отвечал: – Свежий воздух, общение и книги». Дед воплощал теорию на практике. Мы гуляли по парку в компании таких же «несадовских» детей, их бабушек, дедушек, мам и нянь. А когда привязывалась очередная простуда, дед открывал книжный шкаф и начинал исследовать его содержимое.
Книг в доме было достаточно. Георгий собирал библиотеку скрупулезно, томик к томику. Вкусно пахнущие свежим клеем и новенькой хрустящей бумагой подписные издания классиков и огромные иллюстрированные энциклопедии соседствовали на полках со старенькими потрепанными корешками сборников поэтов Серебряного века или опального Бердяева, найденными в букинистических лавках. Во времена тотального дефицита книги стремительно появлялись в любой семье, считающей себя интеллигентной, однако далеко не в каждой, попав на полку, глянцевые тома покидали ее хотя бы раз. Стеллажи с книгами в квартирах становились модной частью интерьера, косвенно намекали на интеллектуальный уровень владельца, подчас не отличавшего Гоголя от Бебеля, Гюго от Камю и уверенных, что Фолкнер – порода собак, а Фейхтвангер – город в Норвегии. Однако в нашем доме книги использовались по прямому назначению. Дед составлял программу на собственный вкус. На смену сказкам приходили любимый Георгием Лев Толстой и «История России с древнейших времен» Соловьева.
Подхватив очередную книжку, я с ногами забиралась в старое кресло, закутывалась в теплый клетчатый плед, и весь остальной мир переставал существовать. Если поворот сюжета чем-то не устраивал, я отрывалась от страницы, закрывала глаза и придумывала свое продолжение. Разрозненные картинки складывались в длинную ленту, оживали в параллельно существующем мире. Злодеи исправлялись, умершие оживали, разлученные соединялись, и все жили долго и счастливо. Это был иной мир, в нем было много солнца и света, а если приходила зима, непременно с пушистым белым снегом. В той реальности были высокие разноцветные дома, с огромными светлыми комнатами, кружевными занавесками на окнах, душистыми цветами на подоконниках. Взрослые там не ссорились, мальчишки не дрались. Даже, наверное, были принцы – какая девчонка не мечтает о своем персональном рыцаре, который вдруг однажды материализуется с пожелтевших страниц, чтобы спасти свою единственную, неповторимую принцессу из постылого заточения…
Это был мой мир, только мой, порой мне не хотелось оттуда выходить.
В нем у меня была подружка – девчонка, немного похожая на меня, я называла ее Алекса. Алекса появлялась только тогда, когда ей самой хотелось. Она бывала разной. То грубоватой девочкой с мальчишеской стрижкой, зычным голосом и грацией бегемота, не признававшей авторитетов и все на свете подвергавшей сомнению и критике, не верящей никому и ничему, и уж конечно же принцам Страны Советов. А то вдруг прикидывалась романтичной книжной барышней, кротким глазастым созданием с огромными бантами в белокурых локонах, наивным, доверчивым и возвышенным, малость не от мира сего, праправнучкой воина, последним потомком уничтоженного революцией рода, и это родство не давало ей плакать, когда хотелось… Ей нравилось меняться, удивлять, шокировать. А я завидовала тому, что она это может, а я – нет, и в глубине души мечтала стать такой же, как она, – загадочной, независимой, непостижимой, примерить несколько личин, переиграть множество ролей, перепробовать несколько судеб… И при этом остаться собой. Нет, я не хотела стать актрисой, мне не нравился театр – там все было понарошку.
А потом я стала видеть тексты… В начале было слово. Оно было выпуклым, осязаемым, теплым, живым, исполненным внутренней гармонии и еле слышимой мелодии. Каждое слово звучало по-своему. Слова, как ноты, собирались в длинную цепь и рождали в голове уникальную, неповторимую музыку. Я брала бумагу, погрызенную ручку и пыталась записать пляшущие перед глазами строчки, но рука не успевала. Фразы путались. Мелодия рвалась, разрушалась, перемещенные на бумагу слова теряли свою гармоничную выпуклость, становились плоскими и скучными, шероховатыми, текст выходил корявым, царапал глаз и слух… Но иногда получалось. Не то чтобы очень хорошо, но и не совсем плохо. Слышалась музыка, еще робкая, неумелая, но все-таки это была музыка, а не гадкая какофония звуков. Я перечитывала созданные мною строчки, и сердце билось учащенно: неужели это написала я?
Георгий оторвался от шахматной доски, взглянул через мое плечо в исписанный листок, сказал:
– По-моему, интересно.
Тогда я показала написанное родителям. И услышала, что, может, это и неплохо, но не гениально и что настоящим писателем я никогда не стану, потому что у нас нет «волосатой лапы» на литфаке, и нечего забивать голову ерундой, лучше пойти погулять, подышать воздухом, а то вон вся зеленая…
Георгий пытался спорить: все писатели, даже классики, когда-то были обычными детьми, и, если бы им постоянно твердили, что все бесполезно, даже самый великий классик никогда бы не стал таковым. Зачем лишать ребенка веры в себя?
Мама отвечала, что не хочет развивать у дочери ненужные иллюзии. Саня неглупая начитанная девочка, но не более. Если сейчас она возомнит себя великим талантом, потом ей станет больно от сознания собственной заурядности.
Дед возражал: вдалбливать ребенку в голову, что он серость, – не лучший способ воспитания. Иногда лучше перехвалить, чем недохвалить. А мама сказала, что надо на все смотреть реально. И вообще, для девочки главное – внешние данные и умение себя подать.
Мне стало горько и обидно оттого, что мои старания обозвали ерундой. Писать я не перестала, но стала прятать написанное в стол, поглубже, на дно ящика, чтобы никто не добрался. Алекса говорила, чтобы я не отчаивалась и продолжала работать над музыкой слов, ведь главное, что мне самой это безумно нравится. Вот что самое важное, а вовсе не какая-то внешность.
Бабушка Евдокия, не разделявшая книжной страсти, ворчала, что ребенок портит глаза, и настойчиво пугала папу и маму:
– Сидит, уставившись в одну точку. Окликаю – молчит, не слышит. Говорит – задумалась. А вчера жаловалась, что голова болит. Заболит тут – дома целыми днями. Сейчас и горло здоровое, а гулять не выгонишь. Ох, дождетесь, девчонка мозгами тронется…
Мама с папой легко пугались. Отбирали книгу, выпроваживали на улицу, где соседские ребятишки гоняли в салочки или прятки. Мир реальный был гораздо живее и динамичнее виртуально-книжного. Во дворе он делился на взрослый и детский, а те, в свою очередь, подразделялись на мужской и женский и, соответственно, мальчишечий и девчоночий.
– Она девочкой растет, – проговаривала по слогам, – де-воч-кой! И вести себя должна как девочка, а не как шпана замоскворецкая! А ну, марш в ванную!
Я намыливала длинные волосы щипучим шампунем и молча мечтала собрать воздушно-оборчатые платьица, банты, лакированные туфельки и белые гольфики в большую картонную коробку и вытащить потихоньку на помойку, мысленно клялась, что, когда вырасту, ни за что на свете не надену ни одной юбки, тем более – с дурацкими оборками… К счастью, однажды на родительском совете было принято соломоново решение: в приличное место, типа гостей или театра, я буду выряжаться в рюши, бантики и прочие необходимые элементы дресскода.
Во двор же разрешили ходить в простеньких футболках и синих брючках с кармашками, сшитых мамой специально для прогулок и моментально ставших любимым предметом гардероба.
В клетушке-распашонке – двух крохотных комнатках-пеналах за третьей проходной – нас было пятеро: мама, папа, бабушка, дед и я. Плюс целая толпа народа, совершавшая набеги на московские магазины со всех концов необъятной страны. В годы повального дефицита снабжение Москвы было не в пример лучше, чем в провинции. Провинция отвечала Москве в лице ее рядовых граждан стойкой неприязнью, как затаенной, так и откровенной, но не брезговала столоваться и останавливаться у этих самых москвичей, не забывая попутно выразить свое фи, а терзаемые чувством вины москвичи покорно расплачивались за бездарную экономическую политику. Бабушкины родственники по маминой линии – двадцать пятая вода на киселе, знакомые родственников и знакомые знакомых, которых вечно откуда-то приносил черт и которых почему-то никак нельзя было не принять, – появлялись постоянно.
Без того крошечная квартира заставлялась баррикадами чемоданов и узлов, через которые приходилось перепрыгивать либо протискиваться. Заполнялась чужими запахами: пота, противных духов, колбасы, за которой почему-то шла непрерывная охота. Громкими зычными голосами, смехом, больше похожим на конское ржание. Привозили детей – якобы показать Москву. На деле Москва сводилась к нашему двору и парку, будто в других городах не было ни одного двора и парка. Почему-то считалось, что детям я должна быть безумно рада. Особенно маленьким, вечно ноющим и орущим. «Поиграйте!» – говорили взрослые, плюхались за стол и начинали кушать колбасу. Игры заключались в том, что приезжие детишки бесцеремонно хватали мои игрушки, рылись в ящиках письменного стола, скакали по кровати и вопили во всю мочь, а на мои протесты бегали жаловаться взрослым. Тотчас являлась бабушка и говорила, что мне должно быть стыдно перед гостями.
Прощаясь, визитеры энергично приглашали нас на лето в Иваново, Ригу, Тамбов, Волгоград, Ташкент, Урюпинск… На грибы, ягоды, овощи, фрукты, рыбалку и прочие прелести провинциальной жизни: «Девочка такая худая, аж светится! Ее надо поить молоком!» Я морщилась, потому что терпеть не могла молока, бабушка же искренне радовалась и обещала непременно приехать, потому что дачи у нас не было и каждое лето вставала проблема, куда девать ребенка, то бишь меня.
Но всякий раз на подходе к июню приглашатели загадочным образом забывали свои обещания, заболевали, затевали ремонт, рожали новых детей, разводились, женились, отбывали в командировки и санатории… И оказывалось, что они очень рады нас видеть, но не у себя, а у нас дома, во время очередного набега на столицу.
Однажды после отъезда очередной гостевой партии я случайно услышала, как дед укоризненно говорил бабушке:
– Дуся, зачем ты дала им денег?
– Как я могла отказать? Людям надо купить еду в поезд…
– Вот и дала бы бутерброды! – возмутился дед. – Взрослые люди должны уметь рассчитывать свои траты.
– Они же вернут!
– Много тебе до сих пор возвращали?
– Я так не могу. Люди приехали с детьми…
– А на кой черт они тащили детей?! – неожиданно взорвался дед. – Дома вечно проходной двор! Ладно были бы родственники, а то вообще неизвестно кто!
– Вот помру, тогда всех выгоняйте! – запричитала бабушка. – Твои баре зато ото всех нос воротят! А сами-то чем лучше? Тьфу!
Хлопнула дверь.
Я поняла, что разговор закончен явно не в пользу деда. А значит, набеги придется терпеть и дальше.
Дедова родня разительно отличалась от бабушкиной. Во-первых, она жила в Москве. Вероятно, потому виделись мы значительно реже. Во-вторых, она была немногочисленной. Впрочем, численность бабушкиной родне добавляли бесконечные «хорошие люди», живущие по соседству, которые также обожали столичные вояжи. Да и отношения были намного прохладнее, сводились в основном к поздравлениям с праздниками и застольям по случаю дней рождения. Если бабушкина родня казалась однообразной горластой массовкой, как в старых итальянских фильмах, где все бегают, машут руками и говорят одновременно, дедова легко делилась на вполне конкретные образы.
Клара. Собственно, для меня она была тетя Клара – мамина двоюродная сестра. Ее отец, Петр Иванович, доводился деду родным братом. Мама говорила, что когда-то дед очень помог брату и его семье: поручился за них, устроил на службу. После чего Петр Иваныч сделал хорошую карьеру по партийной линии.
Выбился в большие начальники, получил новую квартиру и дачу в Салтыковке. Клара вышла замуж за молодого, подающего надежды старшего лейтенанта Володю, который вскоре отправился служить в Германию. Два раза в год Клара приезжала к родителям с большими чемоданами дефицита, который успешно сбывала в комиссионке. Благодаря Кларе квартира Петра Ивановича тоже напоминала комиссионный магазин. На каждой стене по ковру модной немецкой серии «Розы», на полах пестрые паласы, в сервантах перламутровые «мадонны», на потолках огромные хрустальные люстры, довольно нелепые при панельной высоте в два шестьдесят. У Клары был сын, мой ровесник, Глеб, толстый чванливый мальчишка. У себя он демонстрировал разные диковинные по тем временам игрушки, повторял через слово: «А вот в Германии…» Когда же приезжали к нам, взирал на нашу простенькую обстановку с видом скучающего миллионера. Хотя он доводился мне троюродным братом, а я ему, соответственно, сестрой, никаких теплых чувств мы друг к другу не питали. Клара напоминала мне немецкую фрау из антивоенной комедии: дородная, манерная, жеманная.
Короткие волосы вытравлены неестественно белым. Внушительных размеров попа затянута в джинсы – не в низкопробный индийский «Авис», а в родной «Ливайс». Мама просила Клару добыть мне такой же. Клара привезла, но заломила такую цену, что от «Ливайса» пришлось отказаться. Клара оправдалась тем, что ее здорово потрясли на таможне, потому она не может сделать мне дорогой подарок. Обиду мама проглотила, а через неделю мы отстояли в ГУМе за «Ависом». Давали по одному в руки. Какой-то парень стал предлагать деньги за то, чтобы мы купили джинсы на его долю, но мама возмущенно отказалась. Мы даже поссорились. Я сказала, что глупо отказываться от денег, если они сами плывут в руки. Мама гордо заявила, что в нашем роду нет и не будет спекулянтов. Я ответила: «А как же Клара?» Обратную дорогу мы не разговаривали.
Другой родственницей была дедова сестра Мария Ивановна, супруга высокопоставленного чиновника Федора Балашова и мать двух великовозрастных раздолбаев Виталика и Федечки. Виталик был старше брата на десять лет, но смотрелись они одинаково, как школьники-переростки.
Виталик – рослый красавец с томным взглядом бархатно-карих с поволокой глаз, обрамленных пушистыми черными ресницами, по замечанию деда, копия Марии Ивановны в молодости. Носил остромодные импортные туфли с узкими мысками, дорогие пиджаки, которые сидели на нем как влитые. Федечка, напротив, пошел в отца – невысокого роста, полноватый, с детскими пухлыми щечками и светлыми локонами, спадавшими до плеч. Одевался нарочито небрежно: в затертые джинсы, безразмерные свитера и яркие кеды, а на торжества к тем же джинсам добавлял бархатный жакет и повязывал крикливой расцветки шарф. Виталик был стилягой и щеголем, Федечка тусовался со столичной богемой и считал себя поэтом. Виталик трудился в каком-то КБ, Федечка был «вечным студентом» института, название которого припоминал с трудом. Виталик обладал легким характером и добродушным нравом. Федечка был обидчив и вспыльчив. Нередко подшофе ввязывался в конфликты, переходящие в драки. Не раз сановный папа вытаскивал младшенького из кутузки, бранил, Мария Ивановна увещевала, Федечка клялся начать с понедельника новую жизнь, но, как настоящий хозяин своего слова, легко давал его и так же легко брал обратно.
Любящий отец ни в чем не отказывал избалованным отпрыскам. Они разъезжали на новеньких «жигулях» – невиданная роскошь по тем временам, правда, «жигули» были одни на двоих.
Обзаводиться семьями братья не торопились. С моими мамой и папой дружили, Клару недолюбливали за жадность и заносчивость, ее мужа Вову слегка презирали за безропотность, с которой тот сносил Кларины капризы, и утверждали, что кузина частенько наставляет мужу рога. Братья часто заезжали к нам, иногда вместе, иногда порознь. С Виталиком часто являлись красивые загорелые девушки, будто сошедшие с обложек модных журналов, в очень коротких юбочках, туфельках на высоченных тонких каблучках. Они благоухали волнующими ароматами, от которых приятно щекотало внутри. Однажды я не утерпела и спросила одну, пахшую как майский жасминовый куст, что у нее за духи. Девушка рассмеялась, потрепала меня по голове, вытащила из яркой сумочки флакончик и протянула мне:
– На, возьми, это «Диориссимо».
– О, – радостно воскликнул Виталик, – настоящая женщина растет! Танька, скоро будешь парней лопатой отгонять!
– Перестань глупости болтать, – недовольно проговорила мама.
Федечкины подружки были другими: хипповатыми, развязными, в разноцветных кедах, тертых джинсах, маечках с кричащими картинками или надписями на иностранных языках. Они громко смеялись, чавкали жвачкой, на ходу прихлебывали пиво прямо из бутылки, смолили сигаретки. Носили странные прически, красили волосы в сумасшедшие цвета, наводили синие стрелки до висков, корябались зелеными длиннющими ногтями. Они были веселыми, развязными, их энергия била бесперебойным искрящимся фонтаном.
Мне нравились те и другие. Они были разными, но их объединяло одно: умение радоваться жизни и получать удовольствие. Им плевать было на планы партии по построению коммунизма и происки враждебного Запада – они наслаждались молодостью, музыкой, любовью. Девушки так отличались от серой унылой толпы, что хотелось оставить все и следовать с ними хоть на край света.
На вопросы мамы, когда, наконец, братья остепенятся, отшучивались, бренчали на гитарах и пианино, угощали шоколадными конфетами. Федечка просил почитать «что-нибудь свое».
Дяди Феди я не стеснялась и читала свои неумелые вирши. Быть может, оттого, что слушал Федечка всегда серьезно, словно я была не маленькой девочкой, а настоящим взрослым автором, и критиковал не обидно, а говорил: «Очень хорошо, но вот здесь я бы рифмочку подправил, например, вот так…» – и предлагал свой вариант. Все в нашей семье считали Федечку непутевым. Наверное, так и было, но мне он нравился.
У самой Марии Ивановны я бывала редко, и всякий раз переступала ее порог с не свойственной мне робостью. Жила Мария Ивановна в центре, в монументальном сталинском доме с арками и лепными цветами размером с мою голову на фасаде, широкими лестничными пролетами, трехметровыми потолками. Покой жильцов сторожил строгий милиционер, несший круглосуточную вахту за стойкой в подъезде. Две огромные, по моим представлениям, комнаты. Ванна размером с небольшой бассейн. В квартире, казалось, остановилось время. Добротная мебель с резными финтифлюшками – натурального дерева, которую в то время все по наивности меняли на хлипкий ДСП, разползавшийся за пару лет.
На окнах гардины цвета зеленого плюша, в тон им – фисташковые светильники, стилизованные под старину. На стенах – пейзажи. На полу мягкие ковры с затейливыми восточными узорам – когда-то Мария Ивановна с мужем жили в Ираке. Тогда интерьер казался мне старомодным, теперь это классика, стоящая немалых денег. Через стекла, настолько чистые, что казалось, их вовсе нет, лился свет. То ли потому, что окна выходили на юг, то ли оттого, что были громадными, в полстены, света было столько, что порой все вокруг – обои, мебель, занавески, ковер на полу – казалось сотворенным из особого солнечного материала, и даже пахло как-то особенно, ярко, по-южному – прогретой древесной стружкой, чуть выгоревшей тканью. На подоконниках цвели буйным цветом благодарные растения, источали сладковатый аромат. От солнечной какофонии становилось щекотно внутри и беспричинно радостно. Мария Ивановна, высокая дама почтенных лет (язык не поворачивался назвать ее старухой), с безупречной осанкой, каштановыми, с легкой проседью, волосами, всегда аккуратно уложенными, с неизменными серьгами с мерцающими темно-зелеными камнями в ажурной золотой оправе, в строгих темных платьях, делавших ее стройнее и выше, улыбалась приветливо и немного прохладно, говорила спокойным ровным голосом, иногда перемежая речь иностранными словами: «мон шер», «мове тон», «пардон», «сильву пле», иногда загибала что-то совсем мудреное.
Я относилась к этому как к старческим причудам. Она вообще казалась мне случайно попавшей в наш современный суетный мир века так из девятнадцатого. В альбоме старых фотографий я видела снимок молодой Марии Ивановны двадцатых годов: на картоне, с виньетками по бокам. Она была похожа на киноактрису: светская улыбка, взбитые завитки волос над высоким лбом, прикольная крохотная шляпка-таблетка с вуалью. Вот бы примерить!
Однажды, когда мне было лет восемь или около то го, Мария Ивановна легонько приподняла пальцем мой подбородок, несколько секунд придирчиво вглядывалась в лицо, словно что-то искала. Затем произнесла потеплевшим тоном, с оттенком гор до сти:
– Наша порода. Не правда ли, есть что-то от мамы? Глаза, нос, брови, даже цвет волос… Саня, ты видела фотографию своей прабабушки?
Я отрицательно покачала головой. Мария Ивановна живо метнулась к шкафу, извлекла на свет альбом в сафьяновом переплете и продемонстрировала мне еще оно древнее фото. Пожелтевшее, дореволюционное, с ятями.
Хрупкая девушка лет семнадцати с забавным зонтиком, в длинном платье, перчатках по локоть, с белокурыми локонами, причудливо уложенными в ниспадавшие до плеч пружины. У девушки было тонкое бледное личико с высоким лбом, пухлыми губками и огромными темными глазами, в которых застыло радостное волнение. Я придирчиво рассматривала фото, стараясь уловить сходство. Девушка была красивой, я же считала себя классическим гадким утенком.
– Это мама перед свадьбой, – пояснила Мария Ивановна. – Волновалась очень. Вот еще, посмотри…
Я с каким-то тайным благоговением переворачивала страницы прошлого. Наверное, то же чувство робости, смешанной с радостью от прикосновения к сокровенному познанию, испытывают историки, работающие в древних архивах.
Вот та же девушка, но уже старше, положила руку в перчатке на плечо бравого черноусого офицера, держащего на коленях щекастого малыша в смешном чепчике. Открытый, доверчивый взгляд, спокойная улыбка счастливой женщины. Фотография была наклеена на картонку и украшена забавными виньетками.
– Снимок сделан до революции, – заметила Мария Ивановна.
– А кто этот мальчик? – заинтересовалась я.
– Наш старший брат Вася, – ответила на мой вопрос Мария, осторожно коснувшись пальчиком детского личика на фото. – Его репрессировали в тридцать седьмом году.
– Что значит репрессировали? – Я переводила взгляд с деда на Марию Ивановну. – Он умер?
– Да, – сказала Мария Ивановна. – Умер…
– Хватит забивать ребенку голову, – недовольно вмешался дед.
– Она должна знать свои корни, – возразила Мария Ивановна. – К тому же теперь не те времена.
– В этой стране всегда не те времена, – фыркнул дед.
– Что значит репрессировали? – повторила я. Если я слышала новое слово, непременно должна была узнать значение, даже если приходилось перерывать словари.
– Я тебе потом объясню, – пообещал дед и переменил тему: – Видел Петра.
– Как он?
– Неплохо для наших лет. Жалуется на радикулит.
– Ха, – сказала Мария Ивановна. – Его болезни – наше здоровье.
Чтоб нам всем не иметь болячек страшнее. Как там Тамарка?
– Тоже на здоровье пеняет.
– Да эту лошадь ломом не сшибешь, – припечатала Мария Ивановна. – А Клара?
– Процветает.
– Торговка, вся в мамашу, – отрезала Мария Ивановна. – Петя всегда был хорошим мальчиком, но бесхарактерным, вот Тамарка на себе его и женила…
– Чего говорить, вся жизнь прожита, – отозвался дед.
– И то правда, – согласилась Мария Ивановна.
Они часто спорили, но быстро приходили к согласию.
– Как Дуся? – спрашивала Мария Ивановна про мою бабушку Евдокию.
– Спасибо, нормально. Передает тебе привет.
– И ты ей передавай.
Почему-то мне казалось, что бабушка и Мария Ивановна не жалуют друг дружку. Наверное, потому, что они были очень разными, и вместе им было неинтересно, как мне с приезжими детишками или троюродным братцем Глебом. Взрослым везет: у них есть выбор, с кем – общаться, с кем – нет, а с кем – обмениваться приветами на расстоянии. Их никто не хватает за руку, не запихивает в душное метро, не читает нотации о том, как надо себя вести в гостях, ехать в которые хочется не больше, чем отправляться в школу после каникул.
Круговое движение Определение и значение — Merriam-Webster
1 из 2
вокруг · вокруг ˈrau̇n-də-ˌbau̇t : обходной, непрямой пришлось ехать окольным путемокольный путь сущ.
карусель
2 из 21
: обходной маршрут : объезд
2
Британский : карусель
3
: короткая облегающая куртка, которую носили мужчины и мальчики, особенно в 19 веке
4
: поворот 2
Синонимы
Прилагательное
- обходной
- круговой
- косвенный
Примеры предложений
Прилагательное
Он поехал по круговому маршруту в город.
В обход он сказал мне, что моя помощь не нужна.
Многие из тех, кто выступал против постановления, утверждали, что это был окольный способ для города полностью запретить OHV, от чего городской совет отказался.
— Лэйси Лэтч, Республика Аризона, , 25 мая 2023 г.
Шонда Раймс, создавшая и написавшая большую часть «Королевы Шарлотты», вступила в эту связь в кольцевой способ.
— Морин Ли Ленкер, EW.com , 5 мая 2023 г.
Итак, окольным путем Миа Халифа назвала эту песню.
— Томас Миер, Rolling Stone , 27 апреля 2023 г.
У Пита Дэвидсона был прекрасный способ стать поклонником Рода Стюарта.
— Ханна Дэйли, Billboard , 26 апр. 2023 г.
В 2011 году Иоланда и Дэвид поженились, что сделало Джиджи и Кендалла почти родственными окольными способами.
— Кэтрин Сантино, Peoplemag , 5 декабря 2022 г.
Согласно отчету New York Times, опубликованному на прошлой неделе, Eaton Corporation, компания по управлению энергетикой, которая почти десять лет назад перенесла свою штаб-квартиру из Кливленда в Ирландию, сыграла роль в обеспечении неожиданного дохода в размере 1,6 миллиарда долларов для новой консервативной некоммерческой группы.
— Клифф Пинкард, 9 лет.0061 Кливленд , 30 августа 2022 г. Район сосредоточен вокруг старого калифорнийского дуба, который был спасен с места и посажен на кольцевой развязке , где пересекаются две основные улицы.
—Дирк Сутро, 9 лет0061 Сан-Диего Юнион-Трибьюн , 30 октября 2022 г.
Реконструкция простирается от Гаагской дороги к западу от реки до государственной дороги 37 и будет включать строительство нескольких кольцевых развязок и мостов через Уайт-Ривер и Цицеро-Крик.
— Джон Туохи, The Indianapolis Star , 2 июня 2023 г.
Только помните, что автомобилисты ездят левосторонне, нигде в стране нет стоп-сигналов ( 9вместо них используются кольцевые развязки 0061 ), а ограничение скорости составляет 40 миль в час на шоссе и 20 миль в час через населенные пункты.
— Скай Шерман, Travel + Leisure , 26 мая 2023 г.
Изменения по сравнению с более ранними планами, показанными публике, заключаются в добавлении кольцевой развязки и разворота между Truckers Drive и Van Asche Drive, по словам сотрудников дорожного департамента на общественном собрании, состоявшемся в четверг в Фейетвилле.
— Рон Вуд, 9 лет.0061 Арканзас Онлайн , 28 апреля 2023 г.
Ultra Cruise позволит избежать любых сложных участков дороги, в том числе всех круговых развязок и очень сложных перекрестков.
— Брэд Темплтон, Forbes , 7 марта 2023 г.
В остальном жизнь для жителей в основном продолжалась, местные жители обедали в ресторанах и магазинах, в то время как полиция в центре города сосредоточилась на управлении движением на 9-й трассе.0061 карусель , а не в поисково-спасательных работах.
— Кристина Йовановски, NBC News , 15 февраля 2023 г.
Одним из вариантов было бы создать традиционную кольцевую развязку , а другой — построить ее с восточной стороной, вытянутой так далеко вглубь Фармингтона, что новый дизайн будет почти в форме арахиса.
— Дон Стаком, Хартфорд, Курант , 4 февраля 2023 г.
В планах установка 9.0061 с кольцевой развязкой , а также выпрямление 1,3-мильного участка самой Даррелл-роуд.
— Чикаго Трибьюн , 2 февраля 2023 г.
Узнать большеЭти примеры программно скомпилированы из различных онлайн-источников, чтобы проиллюстрировать текущее использование слова «карусель». Любые мнения, выраженные в примерах, не отражают точку зрения Merriam-Webster или ее редакторов. Отправьте нам отзыв об этих примерах.
История слов
Первое известное употребление
Прилагательное
1608, в значении, определенном выше
Существительное
около 1734, в значении, определенном в смысле 1
Путешественник во времени
Первое известное использование кольцевой развязки было в 1608 г.
Посмотреть другие слова того же года
Словарные статьи Около
кольцевойкруглый
карусель
карусель стул
Посмотреть другие записи поблизостиПроцитировать эту запись «Карусель».
Словарь Merriam-Webster.com , Merriam-Webster, https://www.merriam-webster.com/dictionary/roundabout. По состоянию на 25 июня 2023 г. Копия цитированияДетское определение
кольцевая развязка
прилагательное вокруг · вокругˈrau̇n-də-ˌbau̇t
: не прямой got a roundabout wayЕще от Merriam-Webster на
roundaboutАнглийский: перевод roundabout для испаноговорящих
Britannica English: Translation of 9 0061 кольцевая развязка для говорящих на арабском языке
Последнее обновление: — Обновлены примеры предложенийПодпишитесь на крупнейший словарь Америки и получите тысячи дополнительных определений и расширенный поиск без рекламы!
Мерриам-Вебстер без сокращенийЗакусочная и лаундж-бар Top Food в Портсмуте, штат Нью-Гемпшир
Закусочная и лаундж-бар Top Food в Портсмуте, штат Нью-Гэмпшир | Закусочная с кольцевой развязкойНаша маленькая история
Вы всегда найдете лучшую еду вокруг! На Карусели вы можете насладиться всеми вашими любимыми столовая классика. С изюминкой.
Мы везде, где это возможно, используем ингредиенты местного производства, например, хлеб, выпекаемый специально для нас компанией When Pigs.
Fly Bakery, колбаса для завтрака, приготовленная для нас в Вермонте, местные сыры и многое другое. И мы делаем все
наши десерты прямо здесь, на кольцевой развязке.
С нуля!
Недавние награды:
Рекомендованный ресторан — Restaurant Guru 2021
Победитель Best Of NH! — NH Magazine 2021
Лучшее из NH — NH Magazine 2018
Лучшая закусочная: лучший вкус 2017
Фантом
Gourmet выходит на рынок с RD
Best of Best of Seacoast Diner Award 2016 от NH
Подробнее!
Суп без глютена
Суп дня
Овощ дня
У нас также есть собственный новый красивый конференц-зал. Отлично подходит для свадеб, встреч, офисных встреч или любое другое событие. Wi-Fi, звуковая система, проектор, экраны, телевизоры и многое другое. Остановись и проверь из нашего конференц-зала и центра мероприятий.
Что говорят
Мы встретились со старыми друзьями в этом ресторане, которые предложили это.
Когда мы
прибыл он был упакован и было 20 минут ожидания (это была пятница после
День благодарения). нас заселили минут через 15. Меню было большим и включало
что вы ожидаете от «закусочной». Но было намного больше. Супы, салаты,
вегетарианские предложения и фантастические пироги! На нашем столе были похлебка из моллюсков, домашний салат,
Жареная пикша, вегетарианский бургер с яйцами и сэндвичем с пикшей. Все было
отличный. Кроме того, есть небольшое, но прекрасное предложение крафтового пива и эля!
Мы обязательно вернемся.Пол В
Отличная еда в закусочной, часто занятая, но стоит подождать!
Мы были здесь несколько раз и еда была неизменно превосходной. Мои любимые лобстеры BLT
и яйца бенедикт. Кроме того, это был наш первый раз здесь в воскресенье утром и
у них был обширный буфет с отдельными креслами по двенадцать баксов на всех
может есть. Это большая ценность! Этот ресторан связан с Best Western, поэтому
это идеальное место, чтобы поесть во время пребывания там. Обслуживание быстрое, внимательное и
дружелюбный, даже в самые загруженные часы.Бэйсайд Коннектикут
Еда для гурманов в лучшем виде.
…Дети просто обожают комфортную еду (вкусная пища для гурманов, чтобы быть уверенным), а мама и папа искренне наслаждаются воссозданная атмосфера закусочной в стиле 50-х и музыкальный трек 50-х, который всегда добавляет аутентичности. Персонал приветливый и профессиональный, порции большие. соответственно большой, и если вы хотите пообщаться с местными жителями, это то место, где вы Найди их.Дж Майкл Д
Зашли на завтрак — блюда по хорошей цене, еда была отличной, персонал потрясающий! Рекомендую останавливаться во время ваших путешествий, попробуйте завтрак из рваной свинины, вы не пожалеете!
Стивен В
Мы ЛЮБИМ Карусель! Я всегда поражаюсь, когда люди говорят, что никогда не были.
Шел
на воскресный ужин и побей спешку! Никогда не было плохой еды, и я всегда уходил
полный. Обслуживание и цены отличные, и это такое веселое место. Я получил Аламо
бургер и мама получили тако из рваной свинины, оба были превосходны, как обычно. Попробуй это
место, оно быстро станет одним из ваших любимых мест!пвцам1775
Отличная еда и обслуживание. Блинчики получаются большие, пышные и влажные. Кофе горячий и не горький.
Внутри отличная тема 50-х годов. Никогда не обедал и не ужинал, но буду
пытаться. Легкий доступ с I95.Пол П
Только что закончил ужинать здесь. Между эклектичной атмосферой закусочной, сладкий официантка и большие тарелки, опыт стоил того, чтобы вернуться. Это может быть немного выше среднего, но порции большие и еда качественная. мой муж страстный любитель роллов с лобстерами, и он сказал, что клубный сэндвич с лобстером был лучше любого рулон.
Когда мы
прибыл он был упакован и было 20 минут ожидания (это была пятница после
День благодарения). нас заселили минут через 15. Меню было большим и включало
что вы ожидаете от «закусочной». Но было намного больше. Супы, салаты,
вегетарианские предложения и фантастические пироги! На нашем столе были похлебка из моллюсков, домашний салат,
Жареная пикша, вегетарианский бургер с яйцами и сэндвичем с пикшей. Все было
отличный. Кроме того, есть небольшое, но прекрасное предложение крафтового пива и эля!
Мы обязательно вернемся.
Мои любимые лобстеры BLT
и яйца бенедикт. Кроме того, это был наш первый раз здесь в воскресенье утром и
у них был обширный буфет с отдельными креслами по двенадцать баксов на всех
может есть. Это большая ценность! Этот ресторан связан с Best Western, поэтому
это идеальное место, чтобы поесть во время пребывания там. Обслуживание быстрое, внимательное и
дружелюбный, даже в самые загруженные часы.
Шел
на воскресный ужин и побей спешку! Никогда не было плохой еды, и я всегда уходил
полный. Обслуживание и цены отличные, и это такое веселое место. Я получил Аламо
бургер и мама получили тако из рваной свинины, оба были превосходны, как обычно. Попробуй это
место, оно быстро станет одним из ваших любимых мест!
Внутри отличная тема 50-х годов. Никогда не обедал и не ужинал, но буду
пытаться. Легкий доступ с I95.